РЎ.РЎ. РњРЅСѓС…РёРЅ

 

Вернуться на главную страницу
О журнале
Редакционный совет
Приглашение к публикациям

Предыдущие
выпуски журнала

2014 РіРѕРґ

2013 РіРѕРґ

2012 РіРѕРґ

2011 РіРѕРґ

2010 РіРѕРґ

2009 РіРѕРґ

Сравнительный анализ эмоционально-личностных
и поведенческих нарушений младших школьников
с неврозоподобными и невротическими расстройствами

Вейц А.Э. (Сумгаит, Азербайджан)

 

 

Вейц Алина Эмильевна

Вейц Алина Эмильевна

–  детский врач-психоневролог, Сумгаитский городской психоневрологи-ческий диспансер.

E-mail: veyts@mail.ru

 

Аннотация.

Целью исследования является изучение эмоционально-личностных и поведенческих нарушений у детей с неврозоподобными и невротическими расстройствами.

Материал и методы исследования. Исследовано 256 детей с неврозоподобными и невротическими расстройствами 6—10 лет, находящихся на учете в Сумгаитском психоневрологическом диспансере. Использовались следующие методики: детский апперцептивный тест ДАТ (САТ); тест Р. Тэммла, В. Амена, М. Дорки; проективная методика диагностики школьной тревожности в модификации А.М. Прихожан. Все результаты подвергались обработке путем методов математико-статистического анализа.

Результаты.

–   Показатели агрессии у детей с неврозоподобными расстройствами достоверно выше, чем у детей с неврозами (37% и 22% соответственно у детей 6—7 лет; 87% и 14% соответственно у детей 8—10 лет; p<0,001). В отличие от детей с неврозами, у детей с неврозоподобными расстройствами демонстративность (11%), соперничество (19%) и низкая самооценка (13%) начинают проявляться только к 8—10-летнему возрасту.

–   У детей 6—7 лет преобладает высокий индекс тревожности (ИТ) как у детей с неврозоподобными расстройствами, так и у детей с неврозами (68% и 56%, p<0,001 соответственно). У детей с неврозоподобными расстройствами 8—10 лет выявлено преобладание среднего ИТ (71%), в то время, как высокий ИТ составил всего 12%. У детей с неврозами этого же возраста значения среднего и высокого ИТ почти совпадают (34% и 38%; p<0,001 соответственно).

–   Дети с неврозоподобными расстройствами предпочитают следующие психологические защиты — вытеснение (13,65±1,23), регрессию (12,51±1,33), замещение по типу замены мишени (12,24±3,75), символизацию (13,31±2,94); дети с неврозами — проекцию (14,32±3,33), идентификацию, (18,26±3,25) реактивное образование (10,92±0,34).

Выводы. Исследование показало, что эмоционально-личностные и поведенческие нарушения детей младшего школьного возраста различаются в обеих группах по характеру протекания, степени выраженности, динамике. Также доказано, что психологическое благополучие детей исследуемых групп зависит от их взаимоотношений с ближайшим окружением. Поэтому наряду с разработкой специальных психокоррекционных мероприятий для детей каждой группы необходимо проводить психокоррекционную работу с их семьями.

Ключевые слова: эмоционально-личностные нарушения, нарушения поведения, неврозоподобные расстройства, неврозы у детей, тревожность у детей, психологические защиты, детские конфликты.

 

Ссылка для цитирования размещена в конце публикации.

 

 

Введение

Младший школьный возраст (6—10 лет) — период интенсивного биологического и психического созревания ребенка. В этом возрасте происходят изменения во всех сферах психической деятельности — как в когнитивной, так и в личностной — и все эти изменения напрямую связаны с эмоциональными компонентами личности. Младший школьный возраст многие авторы рассматривают как период господства эмоциональной сферы над всеми остальными областями психической деятельности ребенка [2; 7; 9; 10; 15; 16; 17; 18; 19; 21; 27; 30; 36; 37] (и др.).

По данным Американской Национальной Ассоциации психического здоровья (2006), каждый десятый ребенок в США имеет нарушение, обозначаемое термином «серьезное эмоциональное расстройство» (Serious Emotional Disorders), который интерпретируется, как «группа психических нарушений, включающих нарушения поведения и (или) мышления и (или) эмоций». Под этим термином понимаются все нарушения невротического регистра. В руководстве «Guidelines for Identifying and Educating Student with Serious Emotional Disturbance» (Руководство по выявлению и обучению учеников с серьезным эмоциональным расстройством) отмечается, что термин «серьезное эмоциональное расстройство» подразумевает нарушения, возникающие как на биологической почве, так и психогенной. [40].

Ведущими эмоционально-личностными и поведенческими нарушениями у младших школьников являются тревожность, страхи, агрессия, проблемы коммуникации со сверстниками и окружающими взрослыми.

Перед тем, как предоставить результаты исследования этих нарушений, остановимся на их определении и особенностях в детском возрасте.

Тревога — эмоциональное состояние, возникающее в ситуациях неопределенной опасности. В отличие от страха, который является реакцией на конкретную, вполне реальную опасность, тревога часто беспредметна. Тревожность — индивидуальная психологическая особенность, состоящая в повышенной склонности испытывать беспокойство в различных жизненных ситуациях. [5; 35; 38]. Повышенный уровень тревожности свидетельствует о недостаточной эмоциональной приспособленности ребенка к тем или иным социальным ситуациям [32]. У младших школьников может развиться школьная тревожность, возникающая вследствие столкновения ребенка с требованиями обучения и кажущейся невозможностью им соответствовать [39]. Причем большинство первоклассников переживает не из-за плохих отметок, а из-за угрозы испортить отношения с учителями, родителями, сверстниками.

Тревога и страх играют большую роль в жизни ребенка. Здоровому ребенку страх помогает мобилизоваться перед лицом опасности, принять верное решение, адаптироваться к ситуации. Признаками нормальных тревоги и страха являются: адекватность ситуации, логичность, быстрое купирование при разрешении ситуации [1]. Патологический характер тревога и страх принимают при несоответствии их интенсивности и особенностей вызвавшему их объекту [5].

Страх — одно из ведущих клинических проявлений при неврозах [4]. О невротическом происхождении страхов говорят тогда, когда их причиной является не реальная опасность, а какая-либо психологическая мотивация. Классической моделью невротического страха являются фобии.

Для каждого периода развития характерны свои особенности тревоги и страхов. У новорожденных прообразом тревоги служат рефлекторные реакции типа беспокойства в ответ на громкий звук, резкое изменение положения тела или потерю равновесия, или приближение большого предмета. Впервые осознанные страх и тревога возникают на 7—8 месяце жизни, когда ребенок требует постоянного присутствия матери, ее эмоциональной поддержки. Возникает страх ее ухода, страх «чужого лица» [6], который в дальнейшем может перерасти в образы Бабы Яги, Кащея, Бармалея и т.д., полярно противоположные образу матери, которая всегда поймет и примет. И это влечет за собой возникновение страхов отчуждения, неприятия, непризнания и непонимания [6]. По мнению В.В. Лебединского и соавт. [30], степень выраженности и стойкость страха зависят от того, насколько приспособлены уровни базальной эмоциональной регуляции к резко меняющимся условиям, т.е. от зрелости уровней. При нормальном функционировании уровней базальной эмоциональной регуляции ребенок легко справляется со страхами.

По данным А.И. Захарова [6], типичными страхами у детей обоего пола 1—3 лет жизни являются: в 1 год — страхи одиночества, незнакомых взрослых, «белых халатов» и неожиданных резких звуков; в 2 года — страхи наказания, животных и уколов. Для 3—4 лет характерна триада страхов: одиночества, темноты и замкнутого пространства. Для детей с неврозами младшего дошкольного возраста характерным является страх «быть никем» — страх остаться одиноким, всеми отвергнутым, без поддержки, наедине со своими страхами, от которых никто не защитит. По А.И. Захарову, страх «быть никем» чаще всего встречается при истерическом неврозе.

Старший дошкольный возраст (5—7 лет) — возраст наибольшей выраженности страхов — дети начинают осознавать надвигающуюся опасность. Типичным для этого возраста является страх смерти, который может быть вызван другими страхами — заболевания, смерти родителей, страшных снов, темноты, нападения сказочных персонажей, животных, пожара, войны. По мнению А.И. Захарова, страх смерти чаще встречается у детей, у которых обнаруживаются в 8 мес. страхи незнакомых лиц, а также некоторая осторожность и предусмотрительность при начале ходьбы. У старших дошкольников страх смерти перерастает в страх «быть ничем», т.е. не быть, не существовать. Этот вид страха характерен для невроза страха.

В младшем школьном возрасте возросшее чувство ответственности обусловливает дальнейшее нарастание страха смерти родителей. В этом возрасте дети начинают верить в разные приметы, что приводит к зарождению тревожности, мнительности и внушаемости, ведущих к невротизации личности. Типичным для младших школьников с неврозами является переживание своего соответствия групповым нормам поведения, в связи с чем одним из ведущих страхов является страх опоздания в школу, т.е. страх не успеть, боязнь заслужить порицание, сделать что-либо не так, как следует, как принято, — страх «быть не тем». Страх «быть не тем» встречается при неврастении [6].

Ю.А. Кочетова (2012) пишет, что наряду с недостаточной эмоциональной близостью родителя и ребенка, конфликтами в семье, доминированием одного из взрослых, инверсией традиционных семейных ролей, описанными как причины детских страхов в прошлом веке, «причинами страхов у детей начала XXI века являются военные действия, террористические акты, техногенные катастрофы, стихийные бедствия и их отражение в средствах массовой информации» [14, стр. 4]. Страхи у современных детей также могут быть вызваны новыми стандартами образования, трудностями вхождения детей в школьную жизнь, социальным неравенством в школе. Проблема возникновения страхов, по мнению автора, нередко осложняется тем, что многие родители не знают, как правильно реагировать на те или иные проявления эмоционального неблагополучия ребенка.

Агрессия («двигаться на», «наступать»), означает «двигаться в направлении цели без промедления и сомнения» [34]. Агрессия принимает патологический характер, когда агрессивные действия неадекватны ситуации, необычны; могут сохраняться длительное время и многократно повторяться; чрезмерно выражены; представляют реальную опасность для личности и окружающих; не вызывают переживаний или раскаяния у личности; неконтролируемы [2]. Причинами патологической агрессии у детей являются безнадзорность, пример агрессивного поведения в ближайшем окружении, травматический опыт насилия в семье или вне семьи, стресс, социальная неуспешность ребенка, врожденные физические аномалии, хронические соматические или органические заболевания, неврозы, интеллектуальные, эмоциональные, поведенческие, личностные расстройства, психотические состояния.

Целью данного исследования стало изучение вышеописанных эмоционально-личностных и поведенческих нарушений у детей с неврозоподобными расстройствами и неврозами.

Методы исследования

Исследовались дети младшего школьного возраста (6—10 лет), разделенные на 2 группы: дети с неврозоподобными расстройствами (1 группа, основная) и с неврозами неорганической этиологии (2 группа). Характеристика выборки детей по возрасту представлена в таблице 1.

 

Таблица 1

Характеристика выборки детей по возрасту

 

Дети с неврозоподобными расстройствами и неврозами наблюдались у психо-невролога в психоневрологическом диспансере. Все исследуемые дети учатся в русском секторе, владеют русским языком в полном объеме. Анализировались истории болезни каждого ребенка, опираясь на дифференциальную диагностику клинических проявлений неврозоподобных и невротических расстройств [3; 11; 12; 22; 25; 28; 33] (и др.), результаты физикальных методов обследования ребенка [29], проводилась направленная беседа с родителями об особенностях психического развития ребенка на разных этапах онтогенеза.

Критерии включения в основную группу — возраст 6—10 лет, резидуально-органическое поражение ЦНС в анамнезе, наличие признаков расстройств поведения и эмоций, протекающих по неврозоподобному типу, а именно: гиперкинетического (F90), фобического тревожного (F93.1), тикозного (F95), энуреза, энкопреза, заикания (F98.5), патологических привычных действий (сосание пальца, онанизм, выдергивание волос, кусание ногтей и др.); и (или) форм церебрастенического синдрома F06.6 (одна или смешанный вариант); наличие расстройств поведения (F91); наличие эмоциональных расстройств, характерных для детского возраста (F93); наличие смешанных расстройств поведения и эмоций (F92). (По Международной классификации болезней 10-го пересмотра).

Критерии исключения из основной группы — возраст младше 6 и старше 10 лет, неорганическая этиология, а также этиология, обусловленная резидуально-органическими поражениями ЦНС, имевшими место не в анте-, интра- или постнатальном периодах; наличие признаков расстройств поведения и эмоций, протекающих по невротическому типу.

Использовались следующие методики:

–  Детский апперцептивный тест ДАТ (САТ), направленный на психологический анализ конфликтов детей 3—10 лет и определение психологических защит [13; 31];

–  Определение уровня тревожности детей 4—7 лет — тест Р. Тэммла, В. Амена, М. Дорки [13; 23];

–  Проективная методика диагностики школьной тревожности в модификации А.М. Прихожан (1982) для детей 6—9 лет [23; 24].

Полученные эмпирические данные сопоставлялись с клиническими и педагогическими характеристиками детей, предоставленными клиницистами и педагогами.

Математическая обработка результатов производилась посредством компьютерной программы IBM SPSS Statistics 20. Различия в наблюдаемых параметрах и наличие корреляционной связи признавалось достоверным при р≤0.05 и высокодостоверным при р≤0.001. В целях обобщения результатов был проведен факторный анализ.

Результаты исследования

С помощью Детского апперцептивного теста (САТ) были изучены следующие параметры психологических конфликтов у детей: агрессивность, тревожность, страхи, одиночество, демонстративность, соперничество, самооценка, потребность в отце, матери, защите.

Результаты теста САТ, обработанные с помощью таблиц сопряженности, представлены в таблице 2.

 

Таблица 2

Возрастные особенности показателей детских конфликтов у детей
исследуемых групп

 

Как видно из таблицы 2, зона межличностных конфликтов у детей с неврозоподобными расстройствами связана с семьей. Рисунки с изображением семьи комментируются отстраненно. Дети не связывают себя с персонажами, употребляют минимум прилагательных, характерны односложные ответы, лишенные эмоциональной окраски. Отмечается смятение в душе, потребность укрыться, спрятаться от действительности. Высокие показатели потребности в защите обнаружены в обеих возрастных группах детей с неврозоподобными расстройствами (79% у детей 6—7 лет и 87% у детей 8—10 лет соответственно). Характерно парадоксальное мышление, т.е. ответы, неадекватные изображенной ситуации — «Дом поломали, все умерли» (9), «Цирк, в котором никого нет» (6), «Микробы сидят, кушают» (1).

Эмиль, 7 лет. У мальчика — внутричерепное давление, частые головные боли. Легко возбудим, с трудом контактирует с окружающими. Ответы носят односложный характер, комментируются отстраненно. Есть старший брат.

№ 3 — лев сидит, он плохой. — Почему? — Потому что курит;

№ 6 — пещера, там сидит волк. Он один;

№ 8 — семья шимпанзе — папа, мама, сестра (на самом деле у него нет сестры), ребенок;

№ 9 — лестница. По ней никто не поднимается, страшно. Брат бы поднялся. Он смог бы.

В ответах прослеживаются одиночество ребенка, неуверенность в собственных силах, изоляция.

Дети 6—7 лет с неврозоподобными расстройствами свою незащищенность скрывают проявлением агрессии (37%), усиливающейся с возрастом (87% у детей 8—10 лет) (p<0,001). Показатели агрессии у них достоверно выше, чем у детей с неврозами (37% и 22%, 87% и 14% соответственно, p<0,001), у которых агрессивность с возрастом уменьшается. В отличие от детей с неврозами, у детей с неврозоподобными расстройствами демонстративность (11%), соперничество (19%) и низкая самооценка (13%) начинают проявляться только к 8—10 летнему возрасту, появляется зона конфликтов, связанных со сверстниками и с собственной личностью, т.е. наряду с межличностными конфликтами у них появляются и внутриличностные.

Руслан, 9 лет. Агрессивен, любит делать назло исподтишка. Неполная семья. Мать видеться с отцом не разрешает. Ребенок растет в атмосфере постоянных жалоб матери, что волею судьбы они живут хуже других.

№ 1 — семья завтракает — папа, мама, сын. Папа — Руслан;

№ 5 — 2 кровати — на маленькой лежит один ребенок, а на большой — большой ребенок. Он спит вместе с родителями. Это Руслан;

№ 7 — тигр хочет прыгнуть на обезьяну. Она успеет убежать — залезет на дерево. Но Руслан на стороне тигра.

Здесь прослеживается потребность мальчика в отце, в защите, агрессивность, стремление утвердиться. Наблюдается его идентификация с отцом.

В отличие от своих сверстников с неврозоподобными расстройствами, у детей 6—7 лет с неврозами потребность в защите проявляется в демонстративности (18%) и соперничестве (31%). Эти показатели наряду с низкой самооценкой (37%) и тревожностью (39%) с возрастом у детей с неврозами становятся еще более выраженными, что говорит о ведущей роли внутриличностных конфликтов в этой группе.

Наиля, 10 лет. Легко возбудима, эмоционально неустойчива. Родители целый день на работе, воспитывается няней. С мамой общение эпизодическое. В семье есть старший брат — успешнее своей сестры.

№ 3 — лев — король. Сидит, ждет других львов. Они придут, чтобы ему поклоняться;

№ 6 — это водоем. Птица пролетает и видит свое отражение. Улетая, сожалеет, что больше себя не увидит. Ей становится страшно;

№ 8 — мама говорит — видите, какой сын молодец! И все восхищаются.

В ответах ярко видна демонстративность девочки, ее одиночество, чувство соперничества с братом, потребность в матери.

В группе детей с неврозами наблюдается сочетанный характер конфликтов, но доля внутриличностных конфликтов значительно выше по сравнению с межличностными и переживаются они очень болезненно. У детей с неврозоподобными расстройствами 8—10 лет доля внутриличностных конфликтов значительно меньше, чем у детей с неврозами, что говорит о все еще недостаточной зрелости их эмоционально-волевой сферы в том возрасте.

Определяя степень тревожности, мы пытались понять внутреннее отношение ребенка к определенной ситуации, получить косвенную информацию о характере взаимоотношений ребенка со сверстниками и взрослыми в семье и в школе.

Результаты исследования тревожности детей 6—7 лет по тесту Р. Тэммла, В. Амена, М. Дорки показали преобладание высокого уровня тревожности как у детей с неврозоподобными расстройствами, так и у детей с неврозами (68% и 56%, соответственно). Анализ таблиц сопряженности выявил достоверные различия между уровнями тревожности двух групп. У детей 1 группы преобладают негативные ответы в ситуациях «Ребенок с родителями» (р<0,001), «Агрессивное нападение» (p=0,014), «Укладывание спать в одиночестве» (р<0,001), свидетельствующие об агрессивности, чувстве одиночества и потребности в родительском тепле, свойственным детям этой группы. Также у них наблюдаются негативные ответы в ситуациях «Собирание игрушек» (p=0,001), «Умывание» (р<0,001), «Одевание» (р<0,001), что говорит об их склонности к пуэрилизму. У детей с неврозами выявлены достоверно высокие показатели в ситуациях «Изоляция» (р<0,001), «Игнорирование» (p=0,002), «Ребенок и мать с младенцем» (р<0,001), показывающие проблемы в отношениях со сверстниками и проблемы в собственной личности. Если у детей с неврозоподобными расстройствами высокий ИТ (индекс тревожности) обусловлен потребностью в родительском тепле, понимании и принятии, т.е нарушением семейных взаимоотношений, межличностными конфликтами, то у детей с неврозами — внутриличностными конфликтами. Эти данные подтверждает и качественный анализ ответов детей. Так, 78% негативных ответов в ситуации 6 (укладывание спать в одиночестве) у детей 1 группы и в ситуации 5 (игра со старшими детьми, но дети здесь видели маму) у 53%, говорит о зоне конфликтов в семье. В то же время в ситуациях отношений с другими детьми (1 — игра с младшими детьми, 10 — игнорирование, 12 — изоляция) дети этой группы давали неадекватные ответы: 1 — грустное лицо, потому что мяч придется отдать, 10 — веселое, потому что почти отнял машинку, 12 — веселое: с ним не хотят играть, и не надо. Ответы на эти же ситуации детей 2 группы — 1 — грустное, т.к. с маленькими играть не хочет, 10 — веселое, это игра такая, посмотрим, кто победит, 12 — грустное — она друзей обидела, и они от нее ушли. В последнем ответе прослеживается чувство самообвинения, характерное для детей с неврозами и для внутриличностных конфликтов. Преобладание ответов, неадекватных ситуации у детей основной группы (42% по сравнению с 21% у детей с неврозами), свидетельствует о низкой дифференциации эмоций, неумении правильно оценить ситуацию, правильно отреагировать на нее. На рисунке 1 представлены различия между показателями тревожности по тесту Р. Тэммла, В. Амена, М. Дорки в обеих группах, выявленные по таблицам сопряженности с высокой достоверностью.

 

Рис. 1. Различия между показателями тревожности детей с неврозоподобными расстройствами и неврозами

 

Результаты исследования диагностики школьной тревожности по методике А.М. Прихожан выявили преобладание среднего ИТ (71%) у детей с неврозоподоб-ными расстройствами 8—10 лет, в то время, как высокий ИТ составил всего 12%. У детей с неврозами этого же возраста значения среднего и высокого ИТ почти совпадают (34% и 38% соответственно). У детей 8—10 лет исследуемых групп появляется и низкий ИТ, что свидетельствует о большей эмоциональной зрелости, устойчивости в этом возрасте по сравнению с младшими детьми. Высокий же ИТ у детей 2 группы объясняется большим удельным весом внутриличностных конфликтов при неврозах. Индекс тревожности у детей 8-10 лет представлен на рисунке 2.

 

Рис. 2. Индекс тревожности у детей 8—10 лет

 

В ситуациях по отношению к семье у детей с неврозоподобными расстройствами прослеживается подсознательная «привычка» быть всегда плохим, худшим (5 — «Дети плохо себя вели, и их ругают», 4 — «Мальчик разбил вазу, и его ругают», 11 — «Он все поломал, и теперь его накажут», 2 — «Девочка что-то натворила, и ее не пустили гулять»), но дети, как правило, не отождествляют себя с персонажами (наказанными, плохими оказываются их братья, сестры, одноклассники). Ситуацию 4, где мама выговаривает ребенку, дети комментируют так: «просто разговаривают», «обсуждают, куда пересадить цветы», т.е. отрицают происходящее. Парадоксальные комментарии рисунков, выполняющих буферную функцию, как то: «Девочка грустная, т.к. хочет, чтобы ей что-то купили, а ей не разрешают» (1), «Мама пришла в школу — ее вызвали из-за сына» (12), «Девочка надевает мамины вещи — показывает моду» свидетельствуют об острой нехватке родительского тепла. Кроме того, наблюдается неспособность справиться с собственными проблемами самостоятельно, перекладывание ответственности на других («Никого нет дома, уроки не получаются», «Игрушки сломала не я, а моя сестренка, ее поругают»). Отмечается одновременное проявление положительных и отрицательных эмоций по отношению к матери или отцу (амбивалентность).

Дети с неврозами, в отличие от детей с неврозоподобными расстройствами, в соответствующих ситуациях чаще видят себя, а не других — «Мама поругала, стыдно» (4), «Все поломал, и теперь меня в угол поставят» (11), «Дети идут домой, я грустный — мама в окне говорит, что я что-то сломал, сейчас попадет! (2)», «Мама грустная, ее сын (я) играл мячом с друзьями, и что-то разбилось» (5), что свидетельствует о более развитом чувстве ответственности, более зрелой эмоционально-волевой сфере. Но в то же время, у них наблюдается обостренное чувство вины и заниженная самооценка.

В ответах на ситуации, связанные с отношениями со сверстниками, у детей основной группы отмечаются одиночество, растерянность («Все веселые, но это не я» — рисунки 1, 3, 5). Они неадекватно реагируют на ситуацию 9 (Игнорирование) — «Девочка только что пришла, пока слушает, потом вступит в разговор», «Мальчик сам не хочет с ними общаться». У детей 8—10 лет с неврозоподобными расстройствами появляется чувство соперничества, желание выделиться, обратить на себя внимание (они видят себя лидерами в игре, сидящими на первой парте, стоящими ближе всего к маме, учительнице, отвечающими урок, знающими, как делать домашнее задание).

У детей 8—10 лет с неврозами демонстративность проявляется в ответах: «Я получил «5» по математике, а остальных ругают» (7), мама хвалит за пятерку — (4), лидер в игре (3). В ситуации 9 (Игнорирование) так же, как у детей 1 группы, ответы неадекватные: «Девочка пригласила к себе подруг, сейчас все вместе будут играть», «Все грустные, потому что за девочкой пришли, ей надо уходить, а она не хочет расставаться», «Двое спорят, а третий тихо уходит, хотя сам все устроил», «Это — специальная игра, что один должен быть в стороне».

В школе у детей с неврозоподобными расстройствами появляется стремление выделиться, быть хорошими, с одной стороны, и в то же время рассказ от третьего лица в ситуациях, связанных с учебой, где персонажи все знают, все выучили, но это не они. В ответах отмечается дискомфорт в школьной обстановке («Все веселые, но не я») и привычка быть плохим («Не хочу делать тесты, и учительница меня ругает»). Во всех ответах детей этой группы прослеживается огромное желание «быть хорошим», послушным, не таким, каким привыкли его видеть окружающие, чтобы заслужить похвалу учителя, одобрение со стороны сверстников и ласковое слово от родителей.

По отношению к учебе у детей с неврозами прослеживается страх не справиться с заданием: «Дети урок знают, но боятся, вдруг ответят что-то неправильно» (7); боязнь сделать что-то не так: «Девочка написала тесты без команды «Начать!», и ее поставили в угол» (7). Отмечается отождествление себя с учительницей в ситуациях 5, 7, 10, а также высказывания по поводу страха ответить неправильно в ситуациях 7, 10, что свидетельствует о высоком ИТ у детей в этой группе. Дети этой группы в ситуациях, связанных с семьей, не отождествляют себя с персонажами, в школьных же ситуациях они ставят себя на ведущие позиции, что говорит о дискомфорте в домашних условиях. В этой группе высок процент одиночества, боязни сделать что-то не так, страха быть наказанным, обусловленными авторитарным типом воспитания. Все это ведет к заниженной самооценке у детей с неврозами.

Изучая внутриличностные и межличностные конфликты детей, мы задались вопросом: какие защитные механизмы используют дети исследуемых групп для стабилизации эмоционального состояния? Механизмы психологической защиты личности являются производными эмоций, а эмоции определяются как базисная основа адаптации. Способность ребенка защитить себя, справиться с внутренним и внешним дискомфортом, умение принимать самостоятельные решения зависят от зрелости его «Я» [10; 20].

На основе проведенного теста САТ, по авторской методике Л. и С. Беллак (1995), мы выявили механизмы психологических защит, характерные для детей с неврозоподобными расстройствами и неврозами, представленные на рисунке 3.

 

Рис. 3. Психологические защиты, предпочитаемые детьми с неврозоподобными расстройствами и неврозами

 

Как видно из рисунка 3, дети с неврозоподобными расстройствами по сравнению с детьми с неврозами, достоверно чаще применяют защиты вытеснение (13,65±1,23), замещение по типу замены мишени (12,24±3,75) и регрессию (12,51±1,33).

Защита вытеснение (подсознательное блокирование причины, приведшей к неприятному событию), — отмечена В.А. Ташлыковым [26], как способ защиты, при котором не происходит переработки вытесненного материала. При этом прослеживается конфликт между «должен» и «хочу». Неприятные события вытесняются в подсознание и могут проявляться в виде страхов, тревоги, напряженности, навязчивостей.

Вика, 10 лет. Страдает фобиями, тикозным расстройством, заикается. Перенесла стресс — боязнь потери матери.

№ 5 — село, деревья вокруг, домик (большая кровать, которую не видит), в нем живут люди;

№ 6 — домик, вокруг — деревья, зима, снег идет;

№ 7 — джунгли. Тигр охотится на обезьяну. Вокруг — деревья, обезьяна убежит по деревьям;

№ 9 — домик, белый стол, стены. Там сейчас живут. Я бы там не хотела жить — слишком старый. Собаки — брат с сестрой — отдыхают. Вокруг снег.

В ответах наблюдаются одни и те же фразы, односложное описание без выдумки, девочка забывает упомянуть очевидные вещи, изображенные на картинке, что говорит о вытеснении и слабом контроле.

Дети с неврозоподобными расстройствами, склонные к «поведенческим взрывам» (неспособности контролировать ситуацию) применяют защиту замещение по типу замены мишени — направление агрессии на кого-то другого или на что-то другое, приводящее впоследствии к неуправляемой агрессии на фоне общей астенизации.

Даянат, 9 лет. Агрессивен, несдержан, с частыми вспышками дисфории. Мальчик растет в обстановке вседозволенности, без уважения к другим, в семье — слуги.

№ 1 — цыплята кушают, дерутся из-за еды;

№ 3 — лев сидит на троне. Он — король, хочет кушать, сейчас съест мышку. Но не наестся. Потом — любого, кто войдет первым. Их не жалко. Он — король, хочет — ест;

№ 7 — тигр гонится за обезьяной. Пусть догонит;

№ 8 — семья обезьян — мама, ребенок, няня, дедушка. Папы нет. Он умер (на самом деле жив). Это его портрет.

В ответах прослеживается агрессивность, выражающаяся в замещении, направленном на цыплят, на мышку, на обезьяну. Неприятие отца, который подавляет мальчика, в результате чего у ребенка — сниженная самооценка.

Дети с неврозоподобными расстройствами также применяют замещение по типу регрессии — перевод поведения в ранние детские формы. С приходом в школу, где требуется наличие таких качеств, как ответственность, дисциплинированность, дети с органической патологией не могут справиться с нагрузками и «мечтают о том, чтобы снова стать маленькими», показывая соответственное поведение. Применяя эту защиту, дети подсознательно снимают с себя ответственность и переводят ее на других лиц.

Октай, 7 лет. Страдает тикозным расстройством, эмоционально крайне неустойчив. Мальчик воспитывается в семье с доминантной матерью, внимание постоянно фиксируется на его здоровье.

№ 3 — лев сидит на троне, внизу — нарисованный цветочек. Мышка в норке, вылезать боится;

№ 5 — кровать для мамы и папы и для мальчика. Сейчас никого нет — родители на работе. Мальчик — в детсаду (Октай учится уже в школе);

№ 6 — лес, там лежит медвежонок, смотрит в небо, мечтает. Он один, но не боится. Это Ильгар (его друг);

№ 10 — Собаки папа и дочка. Папа укладывает ее спать.

В ответах видно сожаление о том, что он уже вырос, страх перед тем, что приходится быть уже ответственным, неверие в свои силы, неадекватная идентификация.

В нашем исследовании были выявлены защиты, выделяемые в качестве защитных механизмов у детей Л. и С. Беллак, — символизация и амбивалентность.

Защиту символизация дети с неврозоподобными расстройствами (13,31±2,94), применяют достоверно чаще, чем дети с неврозами (4,25±1,64). Применяя защиту символизация, ребенок преобразует свои чувства, мысли и поведение в определенные символы.

Эмиля, 9 лет. Эмоционально лабильна, тревожна, жалобы на страхи. Девочка астенизирована.

№ 6 — круговорот в море, волны, страшно там оказаться;

№ 7 — тигр нападает на обезьяну, нападет. Очень хотела бы, чтобы убежала, но не успеет;

№ 10 — роды собак, больно.

В ответах видна тревожность, смятение в душе, ощущается потребность в защите.

В меньшей мере дети с неврозоподобными расстройствами применяют защиту амбивалентность (7,92±0,91) — смена позиций, установок, отношений на прямо противоположные в зависимости от ситуации.

Джамиль, 9 лет. СДВГ. Мать инфантильна, больше занята собой. Отец редко бывает дома. Воспитанию ребенка внимание не уделяется.

№ 1 — папа, мама и ребенок кушают;

№ 4 — мама с сыном ходили по грибы, устали ,теперь возвращаются;

№ 7 — тигр злой, хочет поймать обезьяну, обезьяна хорошая, убежит;

№ 8 — семья обезьян — папа, мама, бабушка, сын. Мама гладит сына;

№ 10 — мама с сыном.

Ответы даются тоном – лишь бы скорее отвязаться, подчеркивается «хороший-плохой». Ответы поверхностны. В рассказе прослеживается острая потребность мальчика в материнском тепле, внимании, потребность в дружной семье.

В еще меньшей мере дети 1 группы применяют защиту изоляция (4,81±0,13) — восприятие эмоционально травмирующей ситуации без чувства тревоги.

По нашим наблюдениям, защиты амбивалентность и изоляция применялись только детьми с неврозоподобными расстройствами.

В отличие от детей с неврозоподобными расстройствами, детям с неврозами свойственна идентификация (18,26±3,25) — перевод действий из реальности в мир фантазий, перенос на себя чувств желаемых, но недоступных. Фантазируют дети в мечтах и играх, в которых они могут представить себя супергероями, достичь всего, о чем мечтают. Идентификация себя с идеалом помогает забыть о собственных недостатках, слабостях. Идентификация наглядно представлена при ответах детей на картинки в тестах САТ, где дети приписывают себе желаемые качества и критикуют в других негативные стороны характера, на самом деле, принадлежащие им. У детей, как правило, занижена самооценка. Часто у детей с неврозами выражена неадекватная идентификация — с родителем или другим ребенком противоположного пола.

Мехрибан, 9 лет. Агрессивна, вспыльчива, есть брат-ровесник из двойни.

№ 1 — Дети кушают. Потом помоют руки и пойдут гулять. Все — мальчики, справа — Мехрибан (мальчик);

№ 6 — бегемот лежит на земле, около него лежит волчонок (Мехрибан). Потом встанут и уйдут;

№ 8 — семья обезьян. В середине — мама с папой. Слева — бабушка и сынок (Мехрибан). Портрет умершего деда (дед на самом деле жив).

В ответах прослеживаются идентификация себя с более успешным и более любимым (как она считает) братом, чувство соперничества, ревность, неприятие деда-диктатора в семье.

Дети с неврозами достоверно чаще, чем дети основной группы, применяют проекцию (14,32±3,33) — перенос своих отрицательных качеств на других по принципу «все плохие, я — хороший».

Фарид, 8 лет. Страдает энурезом и тикозным расстройством. Живет с отчимом, которого не принимает.

№ 2 — волки (отец с сыном) и медведь перетягивают канат. Волки победят, их двое. Потом медведь их задушит;

№ 8 — семья обезьян. Портрет умершего папы (папа жив, ребенком не интересуется);

№ 10 — собаки дерутся.

По ответам видна ярко выраженная потребность в настоящем отце, агрессия к отчиму.

Также детям этой группы свойственна реакция формирования (реактивное образование — 10,92±0,34) — замена неприемлемых для общества мыслей и поступков на противоположные.

Обсуждение результатов

Для обобщения результатов был проведен факторный анализ, по результатам которого у детей исследуемых групп можно выделить следующие факторы:

–  Коммуникативный фактор (фактор отношения с окружающими). Из видов детских конфликтов у детей 1 и 2 групп с высокой достоверностью выявлены низкая самооценка (0,993 и 0,996), тревожность (0,993 и 0,996), соперничество (0,955 и 0,996) и демонстративность (0,951 и 0,996). По фактору отношения с окружающими наблюдаются высокие показатели в ситуациях «Игра со старшими детьми» (0,866 и 0,760), «Игра с младшими детьми» (0,861 и 0,765) по методике исследования тревожности Р. Тэммла, В. Амена, М. Дорки у детей 1 и 2 групп. У детей с неврозоподобными расстройствами выявлены также высокие отрицательные показатели в ситуациях «Ребенок и мать с младенцем» (−0,765). По методике диагностики школьной тревожности в модификации А.М. Прихожан у детей 1 группы обнаружены высокие отрицательные показатели в ситуациях «Ученики идут в школу» (2) (0,872), «Проверка задания» (7) (0,964), «Дети за партой» (6) (0,922), а у детей 2 группы — в ситуациях «Изоляция»(9), (0,894), «Дети с учительницей» (5) (0,940), «Мама ругает» (4) (0,897).

Показатели коммуникативности подтвердили низкую потребность в общении, отсутствие навыков общения у детей основной группы; и проблемы в общении, обусловленные низкой самооценкой у детей 2 группы.

–  Фактор невротизации, в котором из видов детских конфликтов у детей 1 и 2 групп с высокой достоверностью выявлены низкая самооценка (0,993 и 0,996), тревожность (0,993 и 0,996), соперничество (0,955 и 0,996) и демонстративность (0,951 и 0,996). Из психологических защит у детей обеих групп большая нагрузка падает на символизацию (0,964 и 0,901) и регрессию (0,956 и 0,757), показатели которых у детей 1 группы выше, чем у детей 2 группы. В факторе невротизации выявлены высокие значения защиты идентификация (0,972) у детей с неврозами.

Показатели фактора невротизации свидетельствуют о присоединении невротического компонента к течению неврозоподобных расстройств у детей 1 группы, что в дальнейшем может способствовать переходу невротических реакций в невротическое состояние и патологическому развитию личности. У детей 2 группы этот фактор обусловливает еще большее углубление невротизации, что при отсутствии своевременной диагностики и медико-психологической коррекции также может в дальнейшем повлиять на патологическое развитие личности.

–  Фактор агрессии и одиночества. По методике исследования тревожности Р. Тэммла, В. Амена, М. Дорки у детей с неврозоподобными расстройствами и детей с неврозами этот фактор ярко представлен в очень высоких показателях агрессивности в ситуациях «Агрессивное нападение» (0,901 — 1 группа), «Объект агрессии» (0,898 и 0,970), «Выговор» (0,845 и 0,976) и одиночества в ситуациях «Игнорирование» (0,768 — 1 группа), «Укладывание спать в одиночестве» (0,646 и 0,933), «Изоляция» (0,744 и 0,960), «Ребенок с родителями» (−0,742 — 1 группа), «Еда в одиночестве» (0,740 — 2 группа). Из психологических защит у детей 1 группы высокая нагрузка падает на изоляцию (0,659) и замещение (0,939), а у детей 2 группы — на регрессию (0,757) и замещение (0,742).

Высокие показатели по фактору агрессии и одиночества у детей с неврозоподобными расстройствами и неврозами свидетельствуют о неумении контролировать свои эмоции, строить конструктивные отношения с окружающими, что влечет за собой чувство ненужности, одиночества, изоляцию от внешнего мира, усугубляет черты интроверсии у детей обеих групп.

Выводы

Итак, изучение детских конфликтов, уровней тревожности и защитного поведения детей исследуемых групп позволило сделать следующие выводы:

–  Для детей с неврозами характерны сочетанные конфликты с конфликтогенными зонами в собственной личности, в семье и в отношениях со сверстниками. У детей с неврозоподобными расстройствами 6—7 лет преобладают межличностные конфликты с конфликтогенной зоной в семье. Внутриличностные конфликты у них практически не выражены в связи с недостаточным осознанием себя как личности, с отcутcтвием выраженности своего «Я». В силу отсутствия реакции на мнение окружающих у них почти не встречаются конфликты со сверстниками. У старших детей этой группы начинает проявляться самооценка, они уже небезразличны к оценке окружающих, у них появляется чувство соперничества, демонстративности, стремление выделиться, заслужить одобрение. У детей 8—10 лет с неврозоподобными расстройствами появляется зона конфликтов, связанных со сверстниками и с собственной личностью, т.е. наряду с межличностными конфликтами, у них появляются и внутриличностные. Но доля ВК у этих детей значительно меньше, чем у детей с неврозами, что говорит о все еще недостаточной зрелости их эмоционально-волевой сферы в этом возрасте.

–  В обеих клинических группах наблюдается повышенный уровень тревожности. У детей с неврозоподобными расстройствами преобладает средний индекс тревожности (ИТ), обусловленный потребностью в родительском тепле, понимании и принятии, т.е нарушением семейных взаимоотношений, а у детей с неврозами разница между высоким и средним уровнями тревожности невелика. Высокая тревожность обусловлена в этой группе внутриличностными конфликтами, а также неудовлетворенностью семейными отношениями и отношениями со сверстниками.

–  Дети с неврозоподобными расстройствами применяют психологические защиты, при которых не происходит переработки негативных эмоций, — вытеснение, регрессию и замещение по типу замены мишени. Дети с неврозами применяют защиты, направленные на преобразование неприемлемых мыслей, чувств и поступков, — проекцию, идентификацию и реактивное образование. Дети обеих групп не могут снизить эмоциональное напряжение, найти конструктивный выход из конфликтной ситуации.

–  Полученные данные доказывают, что основным направлением психокоррекционной работы с детьми, страдающими неврозоподобными расстройствами на фоне резидуально-органического поражения ЦНС, должно стать комплексное клинико-психолого-педагогическое сопровождение с включением специальных занятий, направленных на формирование регуляции и самоконтроля поведения; а для детей с неврозами — специальные психокоррекционные занятия, направленные на осознание внутри-личностных и межличностных конфликтов. Кроме того, с родителями детей, страдающих неврозоподобными и невротическими расстройствами, должна проводиться психокоррекционная работа, направленная на коррекцию семейных отношений и стилей воспитания ребенка с использованием групповых и индивидуальных форм терапии, ролевых игр и направленных бесед с родителями, фокусирующих внимание на личностном потенциале ребенка.

 

Литература

1.   Бреслав Г.М. Эмоциональные особенности формирования личности в детстве. – М., 1990.

2.   Бреслав Г.Э. Психологическая коррекция детской и подростковой агрессивности. – СПб.: Речь, 2007. – 144 с.

3.   Буянов М.И. Системные психоневрологические расстройства у детей и подростков (руководство для врачей и логопедов). – М.: РОМ-Л. 1995. – 192 с.

4.   Гарбузов В.И., Захаров А.И., Исаев Д.Н. Неврозы у детей и их лечение. – Л.: Медицина, Лен.отделение, 1977. – 272 с.

5.   Детская психиатрия: учебник / под ред. Э.Г. Эйдемиллера. – СПб.: Питер, 2005. – 1120 с.

6.   Захаров А.И. Неврозы у детей и подростков. Анамнез, этиология и патогенез. – Л.: Медицина, 1988. – 244 с.

7.   Изотова Е.И., Никифорова Е.В. Эмоциональная сфера ребенка: Теория и практика. – М.: Академия, 2004.

8.   Исаев Д.Н. Детская медицинская психология. Психологическая педиатрия. – СПб.: Речь, 2004. – 384 с.

9.   Исаев Д.Н. Эмоциональный стресс, психосоматические и соматопсихические расстройства у детей. – СПб.: Речь, 2005. – 400 с.

10.   Ковалев В.В. Психиатрия детского возраста. Руководство для врачей. – 2-е изд., переработанное и дополненное. – М.: Медицина, 1995. – 560 с.

11.   Ковалев В.В., Шевченко Ю.С. Проблема неврозов и неврозоподобных состояний в свете современных представлений детско-подростковой психиатрии // Журн. невропатологии и психиатрии им. С.С. Корсакова. – 1991. – № 6. – С. 127–130.

12.   Козлова Т.А. Неврозоподобные тики у детей // Журн. невропатологии и психиатрии им. С.С. Корсакова. – 1977. – № 10. – С. 1474–1478.

13.   Костина Л.М. Методы диагностики тревожности. – СПб.: Речь, 2006. – С. 83–91.

14.   Кочетова Ю.А. Страхи современных дошкольников и их связь с особенностями детско-родительских отношений: автореф. дис. … канд. психол. наук. – М., 2012. – 24 с.

15.   Мамайчук И.И. Психокоррекционные технологии для детей с проблемами в развитии. – СПб.: Речь, 2003. – 400 с.

16.   Мамайчук И.И., Смирнова М.И. Психологическая помощь детям и подросткам с расстройствами поведения. – СПб.: Речь, 2010. – 384 с.

17.   Мартиенко О.Б. Оптимизация деятельности школьного психолога по коррекции эмоциональных нарушений младших школьников: автореф. дис. … канд. психол. наук. – М., 2005. – 26 с.

18.   Монина Г.Б., Лютова-Робертс Е.К., Чутко Л.С. Гиперактивные дети: психолого-педагогическая помощь: монография. – СПб.: Речь, 2007. – 186 с.

19.   Никольская И.М. Психологическая диагностика, коррекция и профилактика патогенных эмоциональных состояний у младших школьников: дис. … д-ра психол. наук. – СПб., 2001. – 364 c.

20.   Никольская И.М., Грановская Р.М. Психологическая защита у детей. – СПб.: Речь, 2006. – 507 с.

21.   Орехова О.А. Особенности развития эмоциональной сферы у детей дошкольного и школьного возраста.: автореф. дис. … канд. психол. наук. – СПб., 2007.

22.   Подкорытов В.С. Варианты клинической динамики неврозов и неврозоподобных состояний резидуально-органического генеза у детей до- и препубертатного возраста // Журнал неврологии и психиатрии им. С.С. Корсакова. – 1989. – № 11. – С. 31–33.

23.   Практикум по возрастной психологии / под ред. Л.А. Головей, Е.Ф. Рыбалко. – СПб.: Речь, 2008. – С. 271–280.

24.   Прихожан А.М. Тревожность у детей и подростков: психологическая природа и возрастная динамика. – М.: Воронеж, 2000.

25.   Рзаева А.Л., Ахмедханова Д.Ш. Некоторые особенности системных неврозов и неврозоподобных состояний // Неврозы и нарушения характера у детей и подростков: научные труды ЦОЛИУВ. – М., 1973. – С. 153–154.

26.   Ташлыков В.А. Психологическая защита у больных с неврозами и с психосоматическими расстройствами: пособие для врачей. – СПб.: СПб ин-т усов. врачей, 1992. – 24 с.

27.   Цыганкова Н.И. Личность и межличностные отношения младших школьников с минимальной мозговой дисфункцией и синдромом дефицита внимания и гиперактивности: автореф. дис. … канд. психол. наук. – СпбГУ, 2012. – 26 с.

28.   Шпрехер Б.Л. Клинические особенности детей с неврозоподобным энурезом резидуально-органического происхождения // Материалы Первой Всесоюзной конференции по неврологии и психиатрии детского возраста. – 1974. – С. 289–291.

29.   Шульц Е.В. Дифференциальная диагностика невротических и резидуально-органических неврозоподобных расстройств (клинико-электроэнцефалографическое исследование): дис. … канд. мед. наук. – СПб., 2011. – 267 с.

30.   Эмоциональные нарушения в детском возрасте и их коррекция / В.В. Лебединский, О.С. Никольская, Е.Р. Баенская [и др.]. – М.: Изд. МГУ, 1990. – 197 с.

31.   Bellak L., Bellak S. Children's Apperception Test. – N. Y, 1978.

32.   Bittner A. at al. What do childhood anxiety disorders predict // Journal of Child Psychology and Psychiatry. – 2007. – Vol. 48(12). – P. 1174–1183.

33.   Emerson W.R. Birth Trauma: The Psychological Effects of Obstetrical Interventions //  Emerson Training Seminars / Petaluma, CA. – 2004. – P. 114.

34.   Fromm Е. The anatomy of human destructiveness. – N. Y.: Holt, Rinehart & Winston, 1973. – 521 p.

35.   Hansell J., Damour L. Abnormal Psychology. – Hoboken: John Wiley & Sons, Inc., 2005. – 635 p.

36.   Harris P., Olthof Т. The child's concept оf emotion // Butterworth G., Ligth P. (eds.) Chicago: The University of Chicago Press, 1982. – P. 188–209.

37.   Hyson M. The Emotional Development of Young Children: Building an Emotion-Centered Curriculum. – Teachers College Press, 2004. – 193 p.

38.   Mash E.J. Wolf D.A. Abnormal Child Psychology. – Wadsworth. U. S, 2003. – 511 p.

39.   Ozcan O., Kiliç B.G., Aysev A. Psychopathology in parents of children with school phobia // Тurk Psikiyatri Derg. – 2006, Autumn. – Vol. 17(3). – P. 173–80.

40.   Rowland J.G. Student with Serious Emotional Disturbance // Guidelines for Identifying and Educating. – Department of Education. – Connecticut, 1997. – P. 5–13.

 

 

Ссылка для цитирования

УДК 159.972: 616.89-053.5

Вейц А.Э. Сравнительный анализ эмоционально-личностных и поведенческих нарушений младших школьников с неврозоподобными и невротическими расстройствами // Медицинская психология в России: электрон. науч. журн. – 2014. – N 3(26) [Электронный ресурс]. – URL: http://mprj.ru (дата обращения: чч.мм.гггг).

 

Все элементы описания необходимы и соответствуют ГОСТ Р 7.0.5-2008 "Библиографическая ссылка" (введен в действие 01.01.2009). Дата обращения [в формате число-месяц-год = чч.мм.гггг] – дата, когда вы обращались к документу и он был доступен.

 

  Р’ начало страницы Р’ начало страницы

 

ОБОЗРЕНИЕ ПСИХИАТРИИ И МЕДИЦИНСКОЙ ПСИХОЛОГИИ

им. В.М. Бехтерева


Попов Ю.В., Пичиков А.А. Особенности суицидального поведения у подростков (обзор литературы)


Емелина Д.А., Макаров И.В. Задержки темпа психического развития у детей (обзор литературных данных)


Григорьева Е.А., Хохлов Л.К. К проблеме психосоматических, соматопсихических отношений


Деларю В.В., Горбунов А.А. Анкетирование населения, специалистов первичного звена здравоохранения и врачей-психотерапевтов: какой вывод можно сделать о перспективах психотерапии в России?

Серия 16

ПСИХОЛОГИЯ

ПЕДАГОГИКА


Щелкова О.Ю. Основные направления научных исследований в Санкт-Петербургской школе медицинской (клинической) психологии

Cамые читаемые материалы журнала:


Селезнев С.Б. Особенности общения медицинского персонала с больными различного профиля (по материалам лекций для студентов медицинских и социальных вузов)

Панфилова М.А. Клинический психолог в работе с детьми различных патологий (с задержкой психического развития и с хроническими соматическими заболеваниями)

Копытин А.И. Применение арт-терапии в лечении и реабилитации больных с психическими расстройствами

Вейц А.Э. Дифференциальная диагностика эмоциональных расстройств у детей с неврозами и неврозоподобным синдромом, обусловленным резидуально-органической патологией ЦНС

Авдеева Л.И., Вахрушева Л.Н., Гризодуб В.В., Садокова А.В. Новая методика оценки эмоционального интеллекта и результаты ее применения