Вернуться на главную страницу
О журнале
Научно-редакционный совет
Приглашение к публикациям
Предыдущие
выпуски
журнала
2012 в„– 3(14)
2012 в„– 2(13)
2012 в„– 1(12)
2011 в„– 6(11)
2011 в„– 5(10)
2011 в„– 4(9)
2011 в„– 3(8)
2011 в„– 2(7)
2011 в„– 1(6)
2010 в„– 4(5)
2010 в„– 3(4)
2010 в„– 2(3)
2010 в„– 1(2)
2009 в„– 1(1)

Психологическая безопасность как критерий
профессионального здоровья студентов старших курсов
инновационных университетов

Козлова Н.В., Гуляев А.С. (Томск)

 

 

Козлова Наталья Викторовна

–  доктор психологических наук, профессор кафедры генетической и клинической психологии Томского государственного университета.

E-mail: akme_2003@mail.ru

Гуляев Алексей Сергеевич

–  дипломник факультета клинической психологии Томского государственного университета.

E-mail: gulyaevlesha@gmail.com

 

Аннотация. В статье обстоятельно показана значимая роль психологической безопасности в структуре профессионального здоровья студентов старших курсов инновационных университетов. На основании проведенного исследования предлагаются пути и направления социально-психологического сопровождения личностно-профессионального становления учащихся высшей школы, что может стать информативным для специалистов, занятых в сфере высшего образования.

Ключевые слова: психологическая безопасность, профессиональное здоровье, профессиональная ориентация, инновационные университеты.

 

Ссылка для цитирования размещена в конце публикации.

 

 

Переход страны на путь инновационного развития заявлен сегодня как единственно верный и не подлежащий сомнению в целом ряде нормативных документов, принятых на самом высоком уровне. Россия движется в этом направлении достаточно активно, решая задачи, связанные с проблемами глобализации, международной интеграции, борьбы с международным терроризмом, смещением приоритетов научно-технической политики в сторону повышения качества жизни людей, развития информационных и нанотехнологий, решения мировых и региональных экологических проблем, медицины, культуры, науки и образования [33].

В этой связи выделены основные ключевые понятия инновационного развития, раскрываемых с точки зрения экономической социологии, экономики инноваций и инновационной деятельности:

1)   Инновация, как конечный результат творческого труда, получивший реализацию в виде новой или усовершенствованной продукции, нового или усовершенствованного технологического процесса, используемого в экономическом обороте;

2)   Инновационная деятельность, как процесс создания новой или усовершенствованной продукции, нового или усовершенствованного технологического процесса, реализуемых в экономическом обороте с использованием научных исследований, разработок, опытно-конструкторских работ, либо иных научно-технических достижений;

3)   Инфраструктура инновационной деятельности, или, иными словами, организации, предоставляющие субъектам инновационной деятельности услуги, необходимые для осуществления инновационной деятельности.

В вышеприведенных интерпретациях инноваций делается акцент лишь на научно-технических разработках. В этом случае за пределами рассмотрения оказывается инновационная деятельность в т.ч. в «гуманитарных производствах», в частности, в таких, как наука, образование, здравоохранение, социальная работа и др. А ведь именно эти производства (их эффективность и качество «продуктов») являются предпосылкой и условием эффективности всей так называемой инновационной экономики. Принципиально важно также и то, что ни одна форма общественной практики, ни один тип производства не являются самостоятельными и самодостаточными, и их возможность и потенциал инновационного развития могут быть обеспечены только во взаимосвязи и тесном взаимодействии друг с другом [33; 5].

Инновационная деятельность в своей наиболее полной и «развитой» форме предполагает систему взаимосвязанных видов работ, совокупность которых и обеспечивает появление действительных инноваций. К ним относятся:

1)   Научно-исследовательская деятельность, направленная на получение нового знания о том, как нечто может быть («открытие»), и о том, как нечто можно сделать («изобретение»);

2)   Проектная деятельность, направленная на разработку особого, инструментально-технологического знания о том, как на основе научного знания в заданных условиях необходимо действовать, чтобы получилось то, что может и должно быть («инновационный проект»);

3)   Образовательная деятельность, направленная на профессиональное развитие субъектов определенной практики, на формирование у каждого личного знания (опыта) о том, что и как они должны делать, чтобы инновационный проект воплотился в практике («реализация») [33; 5; 21; 10].

Именно это привело к тому, что в современной социокультурной ситуации начинает складываться новый образ российского образования. Обозначим три, наиболее важные сегодня, его интерпретации [29]:

•   образование – это вполне самостоятельная форма общественной практики (система деятельностей, структур организации и механизмов управления), особая социальная инфраструктура, пронизывающая все другие социальные сферы, которая с одной стороны обеспечивает целостность общественного организма, а с другой – является мощным ресурсом его исторического развития;

•   образование – это универсальный способ трансляции культурно-исторического опыта, дар одного поколения другому; общий механизм социального наследования, механизм связывания некоторой общности людей и способа их жизни, передачи и сохранения норм и ценностей общей жизни во времени;

•   образование – это всеобщая культурно-историческая форма становления и развития сущностных сил человека, обретения им образа человеческого во времени истории и пространстве культуры, человека — способного к самообразованию, а тем самым и к саморазвитию.

В этих трёх интерпретациях нетрудно выявить его главный смысл на современном этапе жизни послереформенной России. Это – развитие как ценностная основа и принцип существования образования. Образование как целокупность множества форм обучения и формирования, социализации и взросления молодых людей может выступить одним из важнейших факторов социального прогресса и духовного обновления мира человека. Условием динамичности, ускорения процессов развития в различных сферах общественной жизни; мощным инструментом становления общества – как общества образовательного, в котором само образование станет личностно значимым, а образованность – общественной ценностью и национальным достоянием [28; 29].

Этот новый образ образования – развивающего, инновационного – требует пересмотра устоявшихся представлений о нём. Главное, что образование не есть социальный тренинг и окультуривание «сырой», натуральной природы человека, не есть её усовершенствование для целей социально-производственного потребления и использования на благо государства. Образование – это путь и форма становления целостного человека. Сущность и цель нового образования – это действительное развитие общих, родовых способностей человека, освоение им универсальных способов деятельности и мышления [20; 29].

Психологическое обеспечение профессиональной деятельности в настоящее время тесно связано с проблемой сохранения здоровья профессионала. Состояние здоровья оказывает существенное влияние на процесс и результат деятельности, а также профессиональная деятельность воздействует на здоровье работника. Основные итоги экспериментальных работ, явившиеся причиной повышенного внимания к здоровью в профессиональной деятельности:

•    обнаружено, что среди множества социально-психологических факторов, влияющих на состояние здоровья, одно из наиболее весомых воздействий оказывает профессиональная деятельность;

•   профессиональная деятельность влияет на состояние физического и психического здоровья неоднозначно, то есть она может его, как ухудшать, так и улучшать;

•   существуют группы т.н. «профессионального риска» или стрессогенные профессии, которые предъявляет к физическому и психическому здоровью профессионала повышенные требования, обусловленные как содержанием труда, так и его условиями;

•   результаты эпидемиологических исследований свидетельствуют, что профессиональные заболевания часто являются следствием плохо организованной профессиональной деятельности, а также могут быть рассмотрены как один из существенных факторов, препятствующих профессионализации [3; 30].

Введение понятия профессиональное здоровье явилось отражением потребности общества в определении возможностей организма человека применительно к условиям профессиональной деятельности. Анализ научной литературы, посвященной проблеме профессионального здоровья студенческой молодежи, показывает, что за последние годы она стала еще более актуальной. В работах Т.Г. Коваленко (2000), В.А. Уварова (2000), Н.К. Ковалева (2000), Т.А. Булавиной (2000), Ю.В. Кузьминой (2011) отмечается, что количество студентов специальной медицинской группы увеличилось с 10 до 20-25%, в некоторых вузах достигает 40% (Т.Г. Коваленко, 2000). За время обучения в вузе здоровье студентов не улучшается, ряд авторов отмечают его ухудшение (В.А. Уваров, Н.К. Ковалев, Т.А. Булавина, 2000). Исследования заболеваемости среди студентов свидетельствуют, что в последние годы на первом месте заболевания сердечно-сосудистой системы, на втором – опорно-двигательного аппарата (остеохондроз, сколиоз и т.п.), на третьем – органов дыхания, т.е. заболевания, наиболее значимые для обеспечения жизнедеятельности. Анализ функционального состояния студентов выявил, что их здоровье характеризуется следующими показателями: высокий уровень – 1,8%; средний – 7,7%; низкий – 21,5%; очень низкий – 69% (В.А. Коваленко, 2002).

Наши представления профессионального здоровья совпадают с представлениями С.А. Бугрова с соавторами (2005), предлагающих представлять профессиональное здоровье в виде системы, основными структурными компонентами которой являются клинический, психический и физический статус, определенный уровень функционального состояния, психических и физических качеств профессионала, функциональная устойчивость профессионала [1].

Первые шаги к будущему профессионализму работника начинаются с его обучения профессии. Подчеркивая связь здоровья и будущей профессиональной деятельности, Б.Г. Акчурин (1996) отмечает, что физическое здоровье отражает такую степень физического развития студента, его двигательных навыков и умений, которая позволяет наиболее полно реализовывать свои творческие возможности. Физическое здоровье является не просто желательным качеством будущего специалиста, а необходимым элементом его личностной структуры, необходимым условием построения и развития общественных отношений. Классическое и достаточно емкое определение здоровья как физического, психического и социального благополучия нуждается в коррекции, когда речь заходит о здоровье профессиональном (В.А. Коваленко, 2002). На первый план в трактовке здоровья в этом случае выходят показатели (элементы) психофизического сопряжения, обеспечивающие взаимодействие биологической составляющей и социально-технической среды. При этом, одни авторы (Б.Н. Чумаков, 2000; В.П. Полянский, 1999) обращают внимание на то, что здоровье является «наиболее важным» из аспектов профессионализма, другие (В.А. Коваленко, 2002), что оно отражается в «психофизической готовности специалиста» и состоит из следующих компонентов: достаточной профессиональной работоспособности; наличия необходимых резервов физических и функциональных возможностей организма для своевременной адаптации к быстро меняющимся условиям производственной и внешней среды, объему и интенсивности труда; способности к полному восстановлению в заданном лимите времени; присутствия мотивации в достижении цели (В.А. Коваленко, 2002).

Обращение к проблеме профессионального здоровья особенно актуально в современной ситуации развития общества, сопряженного с новыми требованиями к специалистам, изменениями, инновационными преобразованиями в различных сферах. Необходимо особо подчеркнуть гуманистический характер этого нового научного подхода, так как он направлен на сохранение здоровья, работоспособности и профессионального долголетия человека, обеспечение безопасности жизнедеятельности в процессе трудовой деятельности.

Важным моментом понимания взаимосвязи человека и его здоровья для нас явилось рассмотрение развития личности и ее здоровья с позиции биопсихосоционоэтической модели. В рамках этой модели любой феномен в объектном поле клинической психологии (в данном исследовании это «практически здоровые люди», перед которыми стоит задача развития и укрепление своего здоровья [7]) наиболее полно рассматривается как системный феномен с системной (причинной и непричинной) детерминацией, системной структурно-уровневой организацией (психической – функциональный, психологический – душевный, психологический – духовный) в их интимном и специфическом отношении с физическим. Ноэтический (духовный, прежде всего в общечеловеческом его понимании) аспект этой сложной модели предполагает учет роли в сохранении здоровья высших сущностных проявлений человека – его системы ценностей и смыслов (Frankl, 1979; Франкл, 2008) [8].

Что касается истории определения безопасности, то она начинается с Федерального Закона РФ «О безопасности», где под безопасностью понимается состояние защищенности. Но закон не может стать методологическим основанием для определения психологического явления. Состояние защищенности – это результативная форма психических явлений, статичное образование. Психологическая безопасность динамична, имеет качественную и количественную характеристики. Это скорее смена состояний, то есть процесс. При этом психологическую безопасность нельзя определять лишь одним процессом (эмоциональным или когнитивным), но системой процессов. Встречаются и другие определения безопасности, на наш взгляд, в большой степени необоснованные. Например, «безопасность – это сочетание внешних и внутренних обстоятельств», «состояние, тенденции и условия жизнедеятельности» и т.д. Здесь мы встречаемся с некоторой «свободой» в использовании понятий. Такая «свобода», правильнее сказать небрежность, встречается и в применении методологических подходов психологических исследований: в многочисленных диссертационных исследованиях молодые ученые, основываясь на типологическом подходе, находят все новые типы человека, будто речь идет не о личности, а о неодушевленном предмете, подверженном манипуляциям и сортированию. Мы не умаляем достоинств типологии, но позволим обратить внимание исследователей на изучение индивидуальных психологических особенностей человека, которые могут отличаться от того типичного, которое предлагается читателю иногда в достаточно навязчивой форме без глубокого обоснования [34]. Исходя из субъектно-деятельностного и системного подходов, мы определяем психологическую безопасность как систему психических процессов, результатом протекания которых является соответствие потребностей, ценностей субъекта отраженным характеристикам реальной действительности [34]. Составляющими психологической безопасности являются противоречия между ценностями субъекта и отраженными характеристиками действительности. Это означает, что психологическая безопасность детерминирована, по крайней мере, двумя моментами: уровнем субъектности (мотивационно-потребностной сферой, перцептивными и мыслительными процессами) и объективными факторами (уровнем развития среды, содержанием, условиями, характеристиками деятельности).

Большинство исследований, проводимых в науке, относится к уточняющим исследованиям. Их цель – установление границ, в пределах которых теория предсказывает факты и эмпирические закономерности. Обычно, по сравнению с первоначальным экспериментальным образцом, изменяются условия проведения исследования, объект, методика. Тем самым регистрируется, на какую область реальности распространяется полученное ранее теоретическое знание. Данное исследование можно отнести именно к этому типу, поскольку присутствуют границы феномена «психологической безопасности» (как критерий профессионального здоровья) и изменяется методика проведения исследования (к классическим методикам для исследования психологической безопасности добавляется методика исследования уровня здоровья).

В качестве теоретико-методологической основой исследования определены принципы и подходы, изложенные в трудах отечественных и зарубежных психологов в отношении развития личности и ее здоровья (Г.В. Залевский, В. Франкл, Б.Д. Карвасарский, М.Ю. Кондратьев, В. Пономаренко, А.Н. Леонтьев, В.И. Слободчиков). Кроме того, большую роль с методологической точки зрения играет концепция психологической безопасности, разработанная в трудах таких ученых, как: Н.Л. Шлыкова, Н.А. Лызь, И.А. Баева, А.В. Брушлинский, В.Е. Лепский, Г.В. Грачев, С.К. Рощин, и др. Помимо этого, важным и необходимым в методологической структуре исследования являются теоретические положения акмеологии как раздела психологии, который изучает закономерности и механизмы, обеспечивающие возможность достижения высшей ступени (акме) индивидуального развития, конкретней – профессиональной акмеологии (А.А. Бодалев, Н.В. Кузьмина, К.Е. Перепелкина) и акмеологии образования (Н.В. Кузьмина, А.А. Деркач, Н.В. Фетискин и др.) [7; 8].

Теоретически обоснованные концепции профессионального здоровья и психологической безопасности позволили экспериментально построить модель измерения уровня психологической безопасности у студентов старших курсов инновационных университетов.

В исследовании приняло участие 40 студентов 4 и 5 курсов (19 мужчин и 21 женщина) в возрасте от 20 до 23 лет. Все они являются студентами инновационных университетов г. Томска (ТГУ – 20 чел., ТПУ – 20 чел.). Распределение по специальностям примерно одинаковое («технические специальности» – 13 человек: физики, теплоэнергетики, информатики, математики; «гуманитарные специальности» – 15 человек: психологи, экономисты, юристы, рекламисты; «естественнонаучные специальности» – 12 человек: химики, биологи, географы).

В качестве методов исследования использовались:

1.   Вопросник жизненного стиля и уровня здоровья (R. Straub, 2002 г.), адаптированный Г.В. Залевским (2009 г.). Данная методика включает 10 шкал – 5 шкал здоровья («физическое здоровье», «психологическое здоровье», «духовное здоровье», «социальное здоровье» и «экологическое здоровье») и 5 шкал стиля жизни («зарядка и фитнес», «алкоголь, курение и т.д.», «превентивная практика здоровья», «дополнительные превентивные меры» и «питание и вес»). Этот тест был выбран нами для исследования профессионального здоровья, потому что он наиболее полно отражает все уровни здоровья. В норме показатели вопросника по всем субшкалам не менее 16 баллов.

2.   Тест жизнестойкости (адаптация опросника Hardiness Survey, разработанного С. Мадди, перевод на русский язык и адаптация осуществлены Д.А. Леонтьевым и Е.И. Рассказовой, 2006). Жизнестойкость как личностный конструкт (hardiness) включает в себя три сравнительно автономных компонента: «вовлеченность», «контроль» и «принятие риска». Кроме этих трех аттитюдов, жизнестойкость содержит в скрытом виде такие базовые ценности, как: 1) кооперация (cooperation); 2) доверие (credibility); 3) креативность (creativity). Суммируя, можно сказать, что «hardiness» – это особый паттерн установок и навыков человека, позволяющих превратить жизненные ситуации в новые возможности [2].

3.   Шкала базисных убеждений личности Р. Янофф-Бульман (перевод и адаптация были осуществлены О. Кравцовой). Здоровое чувство безопасности является одним из базовых ощущений нормального человека [35]. С целью диагностики базисных убеждений Р. Янов-Бульман разработала Шкалу базисных убеждений, выявляющую восемь частных убеждений: благосклонность мира (BW, benevolence of world); доброта людей (ВР, benevolence of people); справедливость мира (J, justice); контролируемость мира (С, control); случайность как принцип распределения происходящих событий (R, randomness); ценность собственного «Я» (SW, self-worth); степень самоконтроля (контроля над происходящими событиями) (SC, self-control); степень удачи, или везения (L, luckiness). На их основе вычисляются три категории базисных убеждений («Благосклонность окружающего мира и людей», «Осмысленность жизни», «Ценность собственного «Я»), свидетельствующие об уровне личностной безопасности человека, его психической стабильности и успешности в повседневной жизни [24].

Все результаты были подвержены статистической обработке данных с помощью программы STATISTICA (10 версия). Необходимо отметить, что результаты исследований не показали статистических различий между мужской и женской выборками, а также среди студентов томского государственного и Томского политехнического университетов.

Оценка уровней здоровья (студентов старших курсов ТГУ и ТПУ в количестве 40 человек) показала, что психологический, духовный и социальный уровни здоровья выше, чем физический и экологический уровни (рис. 1).

 

Рис. 1.  Средние значения некоторых шкал («Ряд1» – физическое здоровье, «Ряд2» – психологическое здоровье, «Ряд4» – духовное здоровье, «Ряд5» – социальное здоровье, «Ряд7» – экологическое здоровье) методики «Вопросник жизненного стиля и уровней здоровья».

 

Эти данные могут свидетельствовать о том, что в условиях инновационного образования студенты старших курсов ТГУ и ТПУ получают стимул к саморегулированию и развитию своей духовности, к установлению значимых и тесных связей с другими людьми, к обогащению новыми знаниями и освоению новых полей деятельности. Так же стоит отметить, что телесному здоровью уделяется меньше внимания. Это может быть связано с отсутствием достаточного времени на укрепление физического здоровья, либо с пониженной мотивацией к своему физическому укреплению в пользу духовному, социальному и психологическому обогащению (под психологическим обогащением понимается овладение новыми видами деятельности, новыми знаниями, умениями и навыками).

Самые низкие показатели получены по шкалам, связанным с превентивной практикой здоровья (рис. 2).

 

Рис. 2. Средние значения всех шкал методики «Вопросник жизненного стиля и уровней здоровья» (1 – физическое здоровье, 2 – зарядка и фитнес, 3 – алкоголь, курение и т.д., 4 – превентивная практика здоровья, 5 – доп. превентивная практика, 6 – контроль питания и веса, 7 – психологическое здоровье, 8 – духовное здоровье, 9 – социальное здоровье, 10 – экологическое здоровье).

 

Исходя из этих данных, можно сделать вывод, что студенты старших курсов инновационных университетов (возможно, не только старших курсов, и не только инновационных университетов) предпочитают решать возникающие проблемы со здоровьем только в случае возникновения этих самых проблем (т.е. заболел – пошел в поликлинику). Хотя доподлинно известно, что проблему лучше «упредить», «предупредить», нежели столкнуться с ней напрямую.

Оценка жизнестойкости студентов старших курсов инновационных университетов с помощью теста Жизнестойкости С. Мадди (рисунки 3, 4) показала, что только 60% студентов старших курсов инновационных университетов в полной мере ощущают собственную значимость и ценность, а также высоко мотивированны к самореализации, лидерству, здоровому образу мыслей и поведению, что позволяет им смело вовлекаться в различные жизненные ситуации (например, инновационные проекты). Кроме того, студенты высоко мотивированны к поиску путей влияния на результаты стрессогенных изменений, в противовес впадению в состояние беспомощности и пассивности. Эти студенты также характеризуются готовностью предпринять действия без гарантии будущего успеха, они открыты окружающему миру и воспринимают события жизни как вызов и испытания лично себе, которые позволяют самораскрыться и узнавать больше о себе в противовес стремлению к простому комфорту и безопасности, к избеганию неудач и негативного опыта, неспособности пойти на риск без гарантии успеха.

Таким образом, изучение такого психологического конструкта как «жизнестойкость» позволяет определить систему убеждений человека о себе, мире и отношениях с ним.

 

Рис. 3. Значения шкалы «Вовлеченность» теста Жизнестойкости С. Мадди, полученные по всей выборке, с кривой нормального распределения.

 

Согласно взглядам Сальваторе Мадди (2002), человек постоянно совершает выбор: «выбор прошлого» (привычного и знакомого) или «выбор будущего» (нового, неопределенного и непредсказуемого).

 

Рис. 4. Значения шкалы «Контроль» теста Жизнестойкости С. Мадди, полученные по всей выборке, с кривой нормального распределения.

 

Жизнестойкость является необходимым ресурсом, на который человек может опереться при выборе будущего с его неизвестностью и тревогой и который обеспечивает получение нового опыта, создавая определенный потенциал и перспективу для развития личности. Так студент, обладающий жизнестойкостью, научается видеть в постоянных изменениях все новые и новые возможности и пути решения жизненных задач, что одновременно способствует раскрытию его творческого потенциала и ощущению собственного прогресса. Впоследствии, с течением времени, мышление и поведение человека с высокой жизнестойкостью становится все более гибким, сложным и индивидуализированным благодаря его психологическому росту.

Результаты исследования, на наш взгляд, подтверждают высказывание В. Киреева [11] о том, что все зависит от того, с какого рода трудностями жизнестойкому человеку приходится сталкиваться. С одной стороны, если это мелкие неприятности, человек удачно справляется с ними, воспринимая их как вызов, постоянно вовлекаясь в жизненные события и открывая для себя новые возможности. Поэтому и мир воспринимается им как благосклонный, несущий небольшие испытания для развития в человеке личностного потенциала и духовного роста. Ощущение ценности собственного «Я»  мотивирует его к активному поиску путей решения жизненных проблем, позволяет ему не унывать и поддерживать состояние своего здоровья (физического и психического). Зачастую ему кажется, что все, что происходит в мире – это дело, скорее всего, не случая, а собственного везения. С другой стороны, – если речь идет о настоящем горе, катаклизме или огромной личной ответственности, человек, обладающий жизнестойкостью, может быть менее оптимистичным или даже пессимистом. В жизни бывают случаи, которые невозможно предугадать и проконтролировать. Когда они происходят, мир, возможно, кажется человеку менее справедливым, люди – менее добрыми. Но в то же время присущий жизнестойким людям внутренний личностный потенциал, внутренняя сила позволяет им оказывать мощное сопротивление превратностям судьбы и успешно справляться с «непреодолимыми» жизненными трудностями.

На рисунках 5, 6, 7 представлены данные, полученные с помощью методики Шкала Базисных Убеждений Р. Янофф-Бульман. Показатели ШБУ объединялись в следующие группы: убеждения относительно мира и окружающих людей, убеждения относительно собственной личности и суммарные индексы базисных убеждений и психологической безопасности.

Базисные убеждения студентов как имплицитные, глобальные, устойчивые представления индивида о мире и о себе, оказывающие влияние на мышление, эмоциональные состояния и поведение человека, выражены в недостаточной степени. Это свидетельствует о том, что они не чувствуют себя в безопасности. Однако, наличие смыслов жизни, помогают адаптироваться к новым условиям и даже оказывают влияние на сохранение эмоционального благополучия. При этом подверженность антидемократической идеологии (АДИ) попадает в средний диапазон нормативных значений. Даже те студенты, которые чувствуют себя в безопасности, субъективно неблагополучны, осмысленность жизни низкая, самая высокая степень подверженности АДИ. Отмечается высокий уровень авторитарной агрессии, проявляющейся по отношению к окружающим.

Анализ средних значений показывает: практически все средние значения показателей находятся в пределах возрастной нормы; для студентов характерна убежденность в принципиальной контролируемости мира; неожиданно низкая степень выраженности убежденности в справедливом устройстве мира; минимальная степень выраженности базисных убеждений относительно собственной личности; наблюдается низкая степень выраженности базисных убеждений относительно самоценности и везучести, но выявляется тенденция к высокой степени выраженности убеждений относительно самоконтроля.

 

 

Рис. 5. Шкала «Благосклонность мира и людей» с кривой нормального распределения.

 

 

Рис. 6. Шкала «Осмысленность жизни» с кривой нормального распределения.

 

 

Рис. 7. Шкала «Ценность собственного «Я» с кривой нормального распределения.

 

В целом, опираясь на полученные результаты, можно сделать выводы, что только 51% студентов старших курсов инновационных университетов имеют выраженное позитивное отношение к окружающему миру, событиям, происходящим в их жизни, к людям, которые их окружают. Это может быть связано со многими факторами: полученное воспитание; уровень материального благополучия; успешность в межличностных взаимоотношениях; успешность в достижении поставленных целей; уровень стрессоустойчивости и т.д., и т.п. Кроме этого, у них можно отметить высокий уровень возможности влиять на события, в том числе убеждение о центральной позиции человека в своей судьбе (а не случая). На это может влиять развитая способность к саморегуляции в различных сферах деятельности, высокий уровень мотивации на успех, высокий уровень целеустремленности.

Подводя суммарный итог по всей совокупности показателей и индексов ШБУ, следует отметить:

•   позитивные системы убеждений и переживание психологической безопасности характерны для студенческой молодежи. Можно предположить, что система базисных убеждений в студенческой выборке содержит, вероятно, значительный компонент иллюзорного восприятия мира и себя в нем;

•   в студенческой среде наблюдается высокая степень убежденности в возможности контролировать жизненные ситуации и свое поведение в них. Можно предположить, что данная закономерность является следствием иллюзорной переоценки собственных возможностей контролировать события и управлять ими;

•   отличительной особенностью для них является убежденность в позитивной природе мира и людей в сочетании с убежденностью в низкой ценности собственной личности;

Для установления зависимостей между уровнем здоровья и психологической безопасностью был проведен корреляционный анализ с помощью программного обеспечения STATISTICA (10 версия). Полученные данные свидетельствуют о прямой связи общего уровня здоровья и уровня психологической безопасности (табл. 1).

 

Таблица 1.

Связь общего уровня здоровья студентов старших курсов инновационных университетов с уровнем их психологической безопасности (ШБУ).

 

Эти результаты свидетельствуют о прямой, высокой и значимой (p<0,05) взаимосвязи между общим уровнем здоровья (принятым нами за показатель уровня профессионального здоровья) и уровнем психологической безопасности студентов старших курсов инновационных университетов. Но корреляционный анализ не показывает, что является причиной, а что следствием.

Кроме этого, общий уровень здоровья имеет прямую связь с вовлеченностью студента старшего курса инновационного университета в деятельность, со степенью контроля им (ей) событий, происходящих в его (ее) жизни (r=0,90 и 0,95 соответственно). Несколько слабее выражена связь общего уровня здоровья и принятием риска, который сопутствует в новых жизненных ситуациях, особенно в инновационной деятельности (r=0,89) (табл. 2).

 

Таблица 2.

Связь общего уровня здоровья студентов старших курсов инновационных университетов с их жизнестойкостью (С. Мадди).

 

Из этого следует, что студенты старших курсов инновационных университетов, обладающие высоким уровнем здоровья, вовлечены в разнообразную деятельность, стремятся тратить энергию с пользой. Они стараются контролировать свою жизнь, самостоятельно принимать решения и брать ответственность на себя. Также они спокойно чувствуют себя в ситуациях, связанных с определенной долей риска: инновационные проекты или экспериментальная деятельность в малоисследованной области науки.

Так же была установлена высокая корреляционная связь общего уровня здоровья и некоторых его компонентов (физическое здоровье: r=0,95; психологическое здоровье: r=0,92; духовное здоровье: r=0,96 и социальное здоровье: r=0,91 и др.) (табл. 3).

 

Таблица 3.

Зависимость общего уровня здоровья студентов старших курсов инновационных университетов от отдельных его составляющих.

 

Эти данные свидетельствуют о том, что наиболее важными и определяющими характеристиками здоровья (общего его уровня или профессионального) является физическое и духовное здоровье. Следовательно, студенты старших курсов инновационных университетов, посвящающие много времени физическим упражнениям, стремящиеся поддерживать «тело в форме», обладающие высоким уровнем саморегуляции в духовном становлении, имеют высокий общий уровень здоровья, а, значит, уровень психологической безопасности.

Была установлена высокая корреляционная связь между субшкалами Шкалы Базисных Убеждений и важнейшими составляющими (табл. 3) здоровья студентов старших курсов инновационных университетов (табл. 4).

 

Таблица 4.

Связь уровня психологической безопасности (ШБУ) студентов старших курсов инновационных университетов с отдельными составляющими здоровья их личности.

 

Полученные данные говорят о том, что студенты старших курсов инновационных университетов, ведущие здоровый образ жизни, умеющие ставить перед собой сложные цели и испытывающие удовольствие от их достижения, духовно и нравственно развитые, обладающие близкими социальными контактами (с друзьями, родственниками), способные строить доверительные отношения, в целом верят в благосклонность окружающего мира и людей, в то, что «мир прекрасен и полон добра». Они имеют целостную картину мира, четкую иерархию ценностей, в которой важное место занимает собственное «Я», как субъект деятельности, способный оказывать влияние на свою жизнь и самостоятельно, развиваясь, выстраивать схему своей судьбы.

Уровень психологической безопасности напрямую связан с жизнестойкостью студентов старших курсов инновационных университетов. Об этом свидетельствуют результаты корреляционного анализа, проведенного между этими показателями (табл. 5).

 

Таблица 5.

Связь уровня психологической безопасности (ШБУ) студентов старших курсов инновационных университетов с уровнем их жизнестойкости (С. Мадди).

 

Из этого следует, что студенты старших курсов инновационных университетов, которые вовлечены в деятельность, не тратят время попусту, обладают высокой степенью контроля над происходящими в их жизни событиями, которые готовы принимать определенную долю риска (особенно в условиях инновационности) в новых видах деятельности, – имеют высокий уровень психологической безопасности, а, следовательно, и высокий уровень здоровья. Студенты, по большей части занимающие пассивную позицию в жизни, «плывущие по течению», с легкостью позволяющие другим брать инициативу и ответственность за решения (иногда напрямую связанную с их собственной жизнью), предпочитающие обыденную, шаблонную деятельность, избегающие новых идей и проектов, будут иметь низкий уровень психологической безопасности, и, следовательно, низкий уровень здоровья, что грозит малой производительностью труда в условиях инновационной политики развития России.

Кроме этого, нами были выявлены важные взаимосвязи наиболее значимых компонентов общего уровня здоровья (физическое и духовное здоровья) между собой и таких субшкал ШБУ и теста Жизнестойкости, как: вовлеченность, контроль, благосклонность мира и людей, осмысленность жизни (табл. 6, 7).

 

Таблица 6.

Связь физического здоровья студентов старших курсов инновационных университетов и духовного здоровья, осмысленности жизни, вовлеченности.

 

Таблица 7.

Связь духовного здоровья студентов старших курсов инновационных университетов и физического здоровья, благосклонности мира и людей, контроля над происходящими событиями.

 

Эти данные свидетельствуют о том, что студенты старших курсов инновационных университетов, обладающие хорошим физическим здоровьем, будут так же здоровы духовно (r=0,92). Такие студенты участвуют в разных проектах, посвящают много времени учебе и работе, задумываются о будущем, строят планы, и шаг за шагом следуют намеченным целям. Они также верят в то, что в мире больше добра, нежели зла, и что каждый человек имеет решающее значение в определении собственной судьбы.

Учитывая тот факт, что большое количество испытуемых (~42,5% от общего числа) имеют показатель уровня здоровья, относящийся к значению «ниже среднего» или «низкий», определяет необходимость разработки путей и направлений социально-психологического сопровождения их личностно-профессионального становления. Основной целью системы профориентации в высшем учебном заведении должно стать создание благоприятных условий для свободного и осознанного выбора обучающимися будущей профессиональной деятельности, личностной траектории образования, направления и профиля профессиональной подготовки, необходимой квалификации в соответствии с личностными интересами, образовательными запросами и потребностями рынка труда [22].

Возможным вариантом личностно-профессионального становления может стать реализация проекта «Профессионалищация студенческой молодежи», включающего в себя:

•   Медико-социально-психологическое сопровождение в рамках университетской молодежной политики;

•   «Ярмарки вакансий»;

•   Встречи с работодателями и представителями государственных структур;

•   Максимально возможное количество профессиональных функциональных проб.

Качественно проводимое сопровождение учащихся вуза в направлении профессиональной ориентации позволит избежать возможных рисков в профессиональном и личностном развитии молодого человека.

 

    Литература

  1. Басалаева Н.М., Савкин В.М. Здоровье нации: стратегия и тактика (о проблемах здравотворчества в регионах России) // Валеология. – СПб.: Вестник, 2001. – 154 с.
  2. Богомаз С.А., Баланев Д.Ю. Жизнестойкость как компонент инновационного потенциала человека // Сибирский психологический журнал. – 2009. – № 32. – С. 23-28.
  3. Бодров В.А. Психология профессиональной пригодности: учеб. пособие для вузов. – М.: ПЕР СЭ, 2001. – 511 с.
  4. Грачев Г.В. Информационно-психологическая безопасность личности: проблема и возможности формирования социально-психологической защиты // Проблемы информационно-психологической безопасности: сборник статей и материалов конференций. – М., Институт психологии РАН, 1996.
  5. Грачева М.В. Инновационная деятельность в промышленности: теория и практика в странах рыночной экономики и инновационные опросы рыночных предприятий. – М., 1994.
  6. Денисов В.Н. Социальная политика в охране здоровья населения. – Новосибирск: Наука, 2000. – 126 с.
  7. Залевский Г.В. Введение в клиническую психологию. – Томск: ТМЛ-Пресс, 2010. – 224 с.
  8. Залевский Г.В., Залевский В.Г., Кузьмина Ю.В. Антропологическая психология: биопсихосоционоэтическая модель развития личности и ее здоровья // Сибирский психологический журнал. – 2009. – № 33. – С. 99-103.
  9. Ионов М. Инновационная сфера: состояние и перспективы // Экономист. – 2005. – № 10.
  10. Кванина В.В. Инновации: определимся с понятиями? // Администратор образования. – 2007. – № 1. – С. 75-83.
  11. Киреев В. Еще пол жизни впереди, уже пол жизни позади // Молодежь Эстонии. – 2003 [Электронный ресурс]. – Режим доступа: http://8-1.php.htm
  12. Климов Е.А. Психология профессионального самоопределения. – Ростов-на-Дону: Изд-во «Феникс», 2000. – 512 с.
  13. Крутько В.Н. Подходы к "Общей теории здоровья" // Физиология человека. – М.: Наука, 2002. – 243 с.
  14. Лызь Н.А. Безопасность человека в зеркале науки // Известия Таганрогского государственного радиотехнического университета. – 2004. – № 1. – С. 138-142.
  15. Лызь Н.А. Модельные представления о безопасной личности // Известия Таганрогского государственного радиотехнического университета. – Тематический выпуск  «Гуманитарные  проблемы  современной  психологии». – 2005. – № 7. – С. 21-25.
  16. Лызь Н.А. Развитие безопасной личности в образовательном процессе вуза: монография. – Таганрог: Изд-во ТРТУ, 2005. – 305 с.
  17. Ляшук А.В. Информационная безопасность как показатель качества жизни в образовательной среде // Альманах современной науки и образования. – Тамбов: «Грамота», 2007. – № 1: Педагогика, психология, социология и методика их преподавания. – С. 145-147.
  18. Ляшук А.В. Исследование информационно-психологической безопасности программными методами // Новые информационные технологии в научных исследованиях и образовании: материалы XII Всероссийской научно-технической конференции студентов, молодых ученых и специалистов. – Рязань: Изд-во РГРТУ, 2007. – С. 5-6.
  19. Методы психодиагностики: учебное пособие / В.Л. Марищук, Ю.М. Блудов, В.А. Плахтиенко. – М.: Просвещение, 2000. – 256 с.
  20. Михайлов Н. Инновационная деятельность – мощный стимул развития субъектов образовательной среды // Высшее образование в России. – 2004. – № 7. – С. 76-82.
  21. Непомнящий А.В. Инновационное образование: достижения и перспективы // Высшее образование сегодня. – 2007. – № 7. – С. 14-19.
  22. Пальчевская М.С. Развитие профессиональной ориентации в ВУЗе // socionom.ru. – 2012 [Электронный ресурс].
  23. Полонский В.М. Словарь по образованию и педагогике. – М.: Высшая школа, 2004. – 511 с.
  24. Практикум по психодиагностике и исследованию толерантности личности / под ред. Г.У. Солдатовой, Л.А. Шайгеровой. – М.: МГУ им. М.В. Ломоносова, 2003. – 112 с.
  25. Проблемы информационно-психологической безопасности: сборник статей и материалов конференций / под ред. А.В. Брушлинского, В.Е. Лепского. – М.: Институт психологии РАН, 1996. – 100 с.
  26. Психология профессионального здоровья / под ред. Г.С. Никифорова. – Саб: Речь, 2006. – 480 с.
  27. Рассоха Н.Г., Баева И.А. Психологическая безопасность и развивающее образование // Материалы 3 Российской конференции по экологической психологии. – М., 2002. – С. 92-94.
  28. Синельников Б. Инновационные подходы к организации научно-образовательной деятельности // Высшее образование в России. – 2007. – № 12. – С. 13-19.
  29. Слободчиков В.И. Проблемы становления и развития инновационного образования // Инновации в образовании. – 2003. – № 2. – С. 4-28.
  30. Стрелков Ю.К. Инженерная и профессиональная психология. – М.: Издательский дом «Академия»; Высшая школа, 2001. – 360 с.
  31. Суходольский Г.В. Основы психологической теории деятельности. – Л.: Изд-во ЛГУ, 2000. – 168 с.
  32. Умняшкина С.В. Синдром эмоционального выгорания как проблема самоактуализации личности (в сфере помогающих профессий) [Электронный ресурс]: дис. … канд. психол. наук: 19.00.04. М.: РГБ, 2002. – 230 с.
  33. Фисенко А.И. Инновационная деятельность как отражение социальной практики в современной России // Международный журнал экспериментального образования. – 2009. – № 6. – С. 31-33.
  34. Шлыкова Н.Л. Психологическая безопасность: история и перспективы исследования // Человеческий фактор: проблемы психологии и эргономики. – 2005. – № 4. – С. 65-66.
  35. Janoff-Bulman R., Berger A. The other side of trauma: Towards a psychology of appreciation // Loss and trauma: General and close relationship perspectives. – Philadelphia: Bronner-Routledge, 2000. – P. 29-44.

 

 

Ссылка для цитирования

Козлова Н.В., Гуляев А.С. Психологическая безопасность как критерий профессионального здоровья студентов старших курсов инновационных университетов [Электронный ресурс] // Медицинская психология в России: электрон. науч. журн. – 2012. – N 4 (15). – URL: http://medpsy.ru (дата обращения: чч.мм.гггг).

 

Все элементы описания необходимы и соответствуют ГОСТ Р 7.0.5-2008 "Библиографическая ссылка" (введен в действие 01.01.2009). Дата обращения [в формате число-месяц-год = чч.мм.гггг] – дата, когда вы обращались к документу и он был доступен.

 

В начало страницы В начало страницы

ОБОЗРЕНИЕ ПСИХИАТРИИ И МЕДИЦИНСКОЙ ПСИХОЛОГИИ

им. В.М. Бехтерева


Попов Ю.В., Пичиков А.А. Особенности суицидального поведения у подростков (обзор литературы)


Емелина Д.А., Макаров И.В. Задержки темпа психического развития у детей (обзор литературных данных)


Григорьева Е.А., Хохлов Л.К. К проблеме психосоматических, соматопсихических отношений


Деларю В.В., Горбунов А.А. Анкетирование населения, специалистов первичного звена здравоохранения и врачей-психотерапевтов: какой вывод можно сделать о перспективах психотерапии в России?

Серия 16

ПСИХОЛОГИЯ

ПЕДАГОГИКА


Щелкова О.Ю. Основные направления научных исследований в Санкт-Петербургской школе медицинской (клинической) психологии

Cамые читаемые материалы журнала:


Селезнев С.Б. Особенности общения медицинского персонала с больными различного профиля (по материалам лекций для студентов медицинских и социальных вузов)

Панфилова М.А. Клинический психолог в работе с детьми различных патологий (с задержкой психического развития и с хроническими соматическими заболеваниями)

Копытин А.И. Применение арт-терапии в лечении и реабилитации больных с психическими расстройствами

Вейц А.Э. Дифференциальная диагностика эмоциональных расстройств у детей с неврозами и неврозоподобным синдромом, обусловленным резидуально-органической патологией ЦНС

Авдеева Л.И., Вахрушева Л.Н., Гризодуб В.В., Садокова А.В. Новая методика оценки эмоционального интеллекта и результаты ее применения